Форум виртуального фан-клуба "Гардемарины, вперед!"

Часть 12. Замкнутый круг.

Скрытый текст

После ночных приключений Белов не пошел к себе, а долго и бессмысленно бродил по ночному городу, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства. Не проходящее последние дни ощущение опасности и возбуждения постепенно оставили его, их место заняла тоска, безысходность и отвращение к себе. Белов усмехнулся: в кого ты превратился в погоне за призрачной удачей? «Ты ведь не просто обманул Магдалену с депешей, ты почти воспользовался ее слабостью, возможно, окончательно разрушил ее отношения с женихом. Каким бы ни был этот пан Владек, Магдалена любила его и очень многим рисковала, пока не появился ты, Белов, и не заморочил ей голову своими сказками и выдуманным геройством. А то, что могло произойти после дуэли, - несмотря на ночную прохладу, Александра вновь бросила в жар, он даже не хотел думать, что могло бы произойти дальше... На душе стало окончательно противно и тошно от самого себя.
Уже на рассвете Александр вернулся к себе, зажег свечу и достал свои заметки по делу о прусском шпионе. На маленьких листочках были нарисованы лишь отдельные знаки и слова – понятные только автору. Что, в сущности, получается? Прусским шпионом оказалась Магдалена, которая хотела подыграть партии Лещинского из-за Владека? В итоге она ввязалась в большую игру и каким-то образом наладить серьезные контакты с прусской стороной…
Холодным рассудком Белов понимал, что ему необходимо ехать в Пруссию и выяснить, что за человек, которому он передал записку Магдалены, эту партию следовало довести до конца. Тут Михаил Петрович не должен препятствовать его отъезду, а уезжать из Варшавы ему необходимо, как можно скорее…
Однако мысли о Магдалене не давали покоя: он обманул ее, обманул кругом, и так низко воспользовался ее доверием, причем дважды… Белов разорвал свои записки. Да, какой она шпион? Это просто смешно! Ввязалась в эту историю из-за любви, а вышло все вот как… Александр вскочил и стал расхаживать по комнате, продолжая вести с собой внутренний спор.
Стоило узнать, что Анастасия выходит замуж, как ты бросился в объятия другой! Такова цена твоей любви? Он вдруг разозлился на себя: получается, его обида почти толкнула на измену. Но, можно ли назвать это все изменой? Ведь их с Анастасией теперь ничего не связывает. Только самому себе и своим принципам…
Горькие мысли опять захватили его: в какой момент он решил, что счастье улыбнулось сполна, и что его пылкая любовь к гордой аристократке взаимна настолько, насколько можно было мечтать? Теперь это представлялось Александру совершенно нелепым. Но, это ведь не повод играть в такие игры здесь. Интересна, насколько была смела Магдалена, могла бы она опять пойти наперекор отцу и семьи? Вряд ли, даже не думай об этом Белов. Самое лучшее – это уехать, как можно скорее, пусть это тысячу раз выглядит трусостью и бегством! Ведь дело было не в желании Лещинского расквитаться с ним, дело было в том, что ему хотелось убежать от самого себя… И это было так низко и бесчестно.
Александр решил, что так рано бессмысленно появляться в посольстве и прилег вздремнуть хоть немного, чтобы не думать больше обо всем случившемся. Но, стоило ему закрыть глаза, как не белокурая пани представала перед ним, а Анастасия, ее объятия в охотничьем домике, и это наваждение невозможно было отогнать…
Проснувшись за полдень, Белов решительно направился к Волкову и сообщил ему о ночном происшествие:
- Я думаю, после того, как я серьезно ранил пана Лещинского на дуэли, мне следует уехать из Варшавы, как можно скорее, иначе может быть большой скандал.
- Что? Дуэль? Как вы да того додумались, Белов! – Волков негодовал. А ведь Бестужев утверждал, что это очень толковый агент!
- Я не хотел этого, - спокойно ответил Александр, пожав плечами, - Но пан Лещинский жаждал убить меня, и мне пришлось защищаться.
- Кто знает об этой дуэли? – Волкова несказанно злила эта манера Белова делать вид, что ничего такого не произошло.
- Только пани Ежевская и слуга Лещинского.
- Как? – окончательно вытаращил глаза помощник посла, - Вы дрались без секундантов? Это же нарушение всех правил! Это же можно приравнять к убийству! Нет, о чем ты только думал, Белов?
- Во-первых, никто ведь не был убит, и потом, может быть, мне еще и представиться следовало? – Александр вопросительно посмотрел на собеседника. Волков только покачал головой:
- Я сейчас поговорю с Михаилом Петровичем, что теперь с тобой делать, - а про себя подумал: отправить к черту в Петербург обратно, пусть лучше в карауле стоит этот гвардеец, не выйдет из него агента.
- У меня есть мысль, - кивнул Саша и продолжил, ни на секунду не смутившись – Я полагаю, что мне необходимо отправиться в Пруссию и выяснить, что это за человек, которому я передал депешу. Представляете, какие у него могут быть связи? – в ответ Волков только нахмурился, действительно, он уже говорил Бестужеву, что нужно отправить депешу в берлинское посольство. Вот пусть Белов ее и везет, а там уж с ним Чернышев и разбирается.
- Жди меня тут, - буркнул он молодому человеку и зашел в кабинет к послу.
К удивлению Волкова Михаил Петрович сразу согласился с идей отправить Белова в Берлин. На самом деле, Бестужев и сам думал об этом юноше: зачем брат прислал его сюда, и что у них там могло быть с Анастасией. При мыслях о Ягужинской сразу заползли в душу терзания о ее матери. Ведь он так малодушно отрекся от жены и, фактически, сбежал из России. А всемогущий брат не заступился за родственницу, только вот Анастасии помог каким-то образом вернуться в Россию и даже стать фрейлиной императрицы… Но, Михаил Петрович был зол на брата за всю эту историю с заговором, и решил отправить Белова в Петербург, коли тот туда так рвется. Пускай едет через Берлин, там были брошены дела на Чернышева, но Михаил Петрович не очень-то доверял своему предшественнику. Может смекалистый и ловкий Белов поможет вернуться ему в Берлин? Михаил Петрович устал мотаться по европейским дворам, а то положение, которое занял брат в кабинете Елизаветы Петровны, давали ему шанс получить на постоянной основе должность посла в Лондоне, Париже или, на худой конец, в Берлине или Гааге. Однако, арест жены, Анны Гавриловны, которая должна была только упрочить положение брата вице-канцлера, практически перечеркнули надежды на дипломатическую карьеру. Лишь в конце зимы его отправили в Берлин, а потом в Варшаву, разбираться в хитросплетениях отношений Сейма и короля. А тут сам черт ногу сломит, вовремя же появился этот Белов со своими открытиями.
- Александр Федорович, присаживайтесь, - указал Бестужев молодому человеку на стул, - у меня к вам разговор. Конечно, дуэль - это очень плохо… Сами знаете, какие бы последствия были у нас в России, - Белов только сокрушенно покачал головой, - Вам надлежит покинуть Речь Посполитую, вы отправитесь в Берлин и размотаете этот клубок до конца. В конце концов, мы должны представить вице-канцлеру полный результат вашей работы. Вы меня понимаете? – Белов утвердительно кивнул. Он понимал, что Михаил Петрович хочет утереть нос брату, только пока было особо нечем. Посол некоторое время смотрел молча в окно, а потом вдруг повернулся к Александру и произнес:
– Расскажите мне об Анастасии и… ее матери…
Александр удивленно посмотрел на Бестужева, чего это он вдруг? Решил проявить родственные чувства? Он знал, что брат вице-канцлера позорно бежал из России: его как будто вовсе не интересовала судьба жены, тем более падчерицы. Однако Саша коротко рассказал, что ему было известно о судьбе Анны Гавриловны: про казнь, на которой он присутствовал, про ссылку. Михаил Петрович резко изменился в лице, но кивнул, как бы прося продолжить. Белов поведал про побег Анастасии из-под ареста, и про возвращение из Ревеля.
- Что же позволило Анастасии так вот просто вернуться, если она бежала из-под ареста? – спросил дипломат с интересом.
- Анастасии удалось раздобыть кое-какие важные сведения у своего похитителя, - Белов спокойно изложил сильно усеченную версию событий, - И Алексей Петрович помог ей с возвращением.
- Какие сведения? – поднял бровь Михаил Петрович, - Какая-то странная история, честно говоря, - Однако по лицу Белова было очевидно, что он лишнего не скажет, - Ладно, а дальше?
- А дальше… - молодой человек опустил взгляд – Дальше - вам известно лучше меня: Анастасия выходит замуж…
- Но, ведь что-то позволило вам думать по-другому? Вы просили у меня ее руки? Ведь вас что-то связывает больше, чем просто помощь? – Михаил Петрович не первый год был в политике и хорошо понимал, что только какие-то невероятные обстоятельства позволили государыни практически закрыть глаза на побег своей фрейлины. И эти обстоятельства были явно связаны с этим молодым человеком.
Александр нахмурился:
- У меня были для этого основания, поверьте, но раз Анастасия решила по-иному… что же, значит такова судьба, - он повторил ее любимую фразу, Анастасия так многое для себя объясняла.
- Допустим, - кивнул Бестужев, - Что же, по-вашему, могло произойти?
Белов тяжело вздохнул и покачал головой:
- Хотелось бы мне это знать…
- Тут может быть замешан вице-канцлер? – Михаил Петрович не сводил цепкого взгляда с молодого человека.
- Я… я не знаю, - Белов окончательно смутился, на что намекает господин посол, но тот только хмыкнул:
- Хорошо, не буду вам больше докучать с расспросами, и… спасибо за откровенность. Вам приготовят все документы… И еще, - посол понизил голос, - Если вдруг вам случиться встретиться с Анастасией, передайте ей, что я желаю ей счастье и благословляю, - и совсем тихо добавил, - И скорблю о судьбе ее матери…
- Я не знаю… свидимся ли мы с ней когда…, - Александр опустил голову.
- Ну, вдруг случится, всякое ведь в жизни бывает - Михаил Петрович вернулся за письменный стол, что означало конец аудиенции - Прощайте. И счастливо вам.
Белов был немного обескуражен их разговором с послом. Но, поразмыслив, он решил, что и Михаил Петрович был удивлен их предыдущей беседой.
Получив все необходимые документы, Александр вернулся к себе и только сейчас обнаружил неприятную вещь – пропажу часов, подарка Анастасии. На хозяйку комнаты он даже не подумал, потому что всегда носил их собой, но события последней ночи закружили, и он не заметил их отсутствия. Скорее всего, часы выпали у особняка Ежевских: во время дуэли, или после…

Скрытый текст

Белов, было, решил объясниться с Магдаленой хоть как-то после вчерашнего, но у знакомого дома сразу заметил двух подозрительных типов, поэтому, выругавшись про себя, ушел ни с чем. Потеря часов, вдруг, показалась ему каким-то знаком разрыва с его прошлым, с его мечтами и устремлениями, символом того, что все кончено у них с Анастасией. Да, и прежнего Белова уже как будто не было. Был какой-то другой, чужой человек, свершавший поступки, который прежний Александр бы никогда не сделал. В какой момент он потерял сам себя? Неужели только из-за стремления вернуть расположение Анастасии любой ценой, из-за этой навязчивой идеи, что Брильи встал между ними после своей смерти? Или просто он показал свое истинное лицо, которое долго прятал под красивыми словами о чети, да еще и друзей поучал. Нет, такой Белов был противен сам себе, но сбежать от себя было довольно сложно.
На рассвете следующего дня Саша покинул Варшаву. Он был рад, что покидает город, который стал свидетелем его неблаговидных поступков, но давило чувство раскаяния за обман Магдалены. Самое противное заключалось в том, что он никак не мог ей ничего объяснить, ни о чем предупредить. Выход был один – уехать, чтобы о нем забыли тут в Польше.
Через пару дней Александр был уже в Берлине и в посольстве встретился с Петром Григорьевичем Чернышевым, который перестал быть послом, но оставался при русской миссии. После краткого обсуждения дел, Петр Григорьевич пригласил Белова на обед. Марфа Ивановна встретила его, как родного и стала расспрашивать про их возвращение в Россию и Анастасию. Саша кратко рассказал об их приключениях и своей поездке в Польшу.
- А, Анастасия? - удивленно спросила Марфа Ивановна, - Она почему не с вами?
- Анастасия, - Саша опустил глаза и нахмурился, - Она выходит замуж за Тобольского вице-губернатора Гагарина, - Чернышев только поднял бровь, а его жена охнула:
- Да, не может быть того, голубчик! Как же так?
- Вот так… - Саша пожал плечами, он не был готов к подобным расспросам и был несказанно рад, когда Петр Григорьевич увел его в кабинет для дальнейшего обсуждения планов. Белов передал ему письмо Михаила Петровича и рассказал все, что ему удалось узнать про происки прусской стороны в Речи Посполитой, назвав адрес адресата в Кенегсберге.
- Мне давно не нравится активность Пруссии в Польше – задумчиво произнес Чернышев, - но у нас совершенно нет людей для агентской работы. Да, и что я могу предпринять в отсутствии постоянного посла… , - Александр уловил в словах Петра Григорьевича обиду, никто не понимал причину его отставки, пожалуй, кроме Белова. Это было похоже на месть Алексея Петровича за невесту наследника, ведь Чернышев вовремя не передал ему нужной информации…
- Я могу отправиться в Кенегсберг и выяснить все до конца, - предложил Белов.
- Возможно, вы правы… - задумался Чернышев, - Но, вы должны быть осторожны, Александр Федорович, вас могут узнать.
- О, я научился быть незаметным и освоил основы наблюдения, - невольно в голосе молодого человека прозвучала горечь.
- Вам это не нравится? – удивленно спросил Петр Григорьевич, - Но только так работает дипломатический корпус, мы должны добывать сведения всеми способами во блага интересов России и ее величества, - почему-то эти слова посла прозвучали совершенно без патетики, а как-то буднично, - Если вы не хотите, то я не буду настаивать, вы итак много сделали. Возможно, вы хотите спешно отправиться в Петербург?
- Вовсе нет, - Белов посмотрел прямо на собеседника, - Я доведу это дело.
- Вот и славно, - ободряюще улыбнулся молодому человеку Чернышев, про себя отметив: он должен далеко пойти, - В Кенегсберге вам надлежит обратиться к нашему полномочному представителю по торговым делам, он окажет вам всяческое содействие.
Когда Белов вышел от Чернышева, он наткнулся на Марфу Ивановну.
- Александр Федорович, голубчик, что у вас случилось-то?
- Да, собственно, я сам бы хотел это знать…- Саша совершенно не был настроен обсуждать это с кем-то посторонним.
- Ах, Александр Федорович, не сердитесь на меня, - Марфа Ивановна схватила его за руку, - Пойдемте кофею испьем, да поговорим,
Саша обреченно вздохнул и последовал за ней, все-таки Чернышевым они были многим обязаны и обижать добрую женщину ему не хотелось.
- Вот, угощайтесь, - протянула Марфа Ивановна чашку, - И пирожки, пожалуйста…
- Благодарю, - ответил Белов и смущенно улыбнулся.
- Александр Федорович, я поражена вашими известиями, никак не могу в них поверить.
Саша подавился напитком:
- Я тоже не сразу поверил, - он пытался придумать, как перевести тему, но Марфа Ивановна е унималась:
- Вы знаете, Анастасия мне многое рассказала, ей, бедняжке, не с кем было поделиться ведь, а мы все же не чужие с ней! Уж как она вас любит, не сомневайтесь даже, - Саша только покачал головой на эти слова, - Нет-нет! Это не могло быть просто словами! – Марфа Ивановна в порыве схватила молодого человека за руку, - А как она испугалась, когда увидела этого Брильи! Анастасия мне все рассказала тогда!
- Любезная Марфа Ивановна, я понимаю, что ваш порыв вызван наилучшими устремлениями, но, право, не стоит. Анастасия сама приняла решение…
- Этого не может быть! – перебила его Марфа Ивановна, - Совершенно не может быть! Анастасия с ужасом думала об этом замужестве! Не стоило ей возвращаться в Россию! Дождалась бы вас здесь, и вы бы смогли обвенчаться, - женщина расчувствовалась и достала платок.
«Как много она не знает, - с горечью подумал про себя Белов, - И про мельницу, и про Брильи, и про их печальное возвращение».
- Марфа Ивановна, не стоит так печалится, собственно, ничего страшного не произошло, - спокойной произнес он, - Анастасия, возможно, сделала выбор руководствуясь разумом, а не чувствами. И никто ее за это не судит, поверьте.
- Нет, не думаю, - сокрушенно покачала головой женщина, - Ее насильственно туда отправили, я вас уверяю, голубчик…
Всю ночь Белов ворочался, ему не спалось: он все никак не мог выкинуть из головы слова Марфы Ивановны. А ведь и она, и Никита говорили об одном: что он даже не хочет разобраться в том, что случилось. Вместо этого, он погрузился в пучину новой страсти… Но, Александр не хотел больше пытаться понять причины того, почему Анастасия резко поменяла свое решение о замужестве с Гагариным. Об этом невозможно было думать и не сойти с ума, ведь ответ напрашивался один: она разочаровалась в нем там, на этой чертовой мельнице. Нет, уж лучше было заняться здешними делами и попытаться вернуть себе хотя бы часть рассудка. Поэтому, на следующий день Белов решительно направился в Кенегсберг.

Скрытый текст

Немецкий город встретил Белова сильным ветром и дождем, он с трудом отыскал дом торгового представителя. И вновь молодой человек вынужден был полностью погрузиться в обстоятельства жизни тайного агента: стать неприметным и занять пост у знакомого дома на улице Рыцарей. Чтобы легче было вести слежку и не привлекать к себе особого внимания, для Белова сняли небольшую, но, как водится, аккуратную комнату у одной вдовы, в непосредственной близи от нужного дома. Представился Саша будущим студентом, который мечтает грызть гранит науки в Кенегсбергском университете.
«И почему Никита не тут учится», - подумалось молодому человеку. На миг его опять охватила тоска по былой веселой жизни с друзьями в стенах Навигатской школы, но он отмахнулся от воспоминаний: все это было мальчишество, да и для грустных размышлений времени совсем не было. Очень быстро Белов наладил нехитрую агентскую сеть из местных жителей, частично используя ту, что была у торгового представителя. Весьма болтливой оказалась и хозяйка, фрау Миллер. От нее Белов получил весьма интересные сведения о таинственном хозяине интересующего его дома. Мол, приезжают дорогие кареты, но все чаще вечером, ближе к ночи.
Александр заметил, что чем больше его разум занят прусскими делами, тем меньше скреблись кошки на душе и лезли тоскливые мысли. Он перестал позволять себе думать про Анастасию или Магдалену: все помыслы должны были быть направлены на поиск необходимой информации и на то, чтобы его ни в чем не заподозрили. Каждый шаг, каждая деталь должны были быть продуманы: куда идти, с кем и как вести беседу, складывая обрывочные сведения в одно целое, как мастер выкладывает витраж в причудливую картину. Как только мысли обращались к воспоминаниям, он сам обрывал себя: думай, Белов, думай о деле…
За пару недель, что Александр провел в Кенегсберге, ему удалось выяснить несколько имен тех важных персон, кто посещал таинственный дом. Ими оказались личности довольно занятные, тесно связанные с прусским двором и не только. С этим новым списком Белов и вернулся в Берлин к Чернышеву.
Петр Григорьевич долго изучал представленный список.
- Да, уж. Осиное гнездо какое-то. Даже французский атташе при прусском дворе. Все, относительно, ясно: это все сторонники возвращения Лещинского на польский престол. Но, Александр Федорович, ваши сведения впечатляют, вы проделали огромную работу! Вы далеко пойдете, молодой человек – он одобряюще похлопал Сашу по плечу, но тут только нахмурился, - Вам не нравится подобный род деятельности, не так ли?
- Не извольте беспокоится, - по лицу Белова снова пробежала тень, - Мне было поручено задание, и я его выполнил.
- Я понимаю, вы, наверное, думали, что дипломатия – это что-то другое? Не будем лукавить, мне было сразу понятно, почему именно вас выбрали для той миссии: сопровождение невесты наследника престола. Да-да, я, безусловно, знал о цели приглашения в Россию герцогини Ангальт-Цербской с дочерью, переговоры велись через меня. Но, я уже говорил, что тонкое полотно международной негациации ткется именно так: за красивым рисунком официальных встреч есть второй дно, грубая ткань истинных целей правительств. И кто раньше получит эту информацию и правильно ею распорядится, тот в конечном счете и выиграет. Прусский король очень опасен и, прежде всего, России. И Польша для него главный плацдарм дипломатической битвы. Проиграем тут – войны с Пруссией не миновать. Понимаете?
- Понимаю, - кивнул Александр. Он и сам про это постоянно думал, но то, каким способом ему удалось раздобыть столь важную информацию вызывало у него отвращение. В Берлине нахлынули воспоминания, которые он так усиленно изгонял и душу охватило тягучее чувство отчаяния и раскаяния. Саше казалось, что он попал в дъявольский лабиринт, в помещение без входа и окон, тюремный карцер – и ему надлежало довести эту постыдную партию до конца.
- Вам надлежит поехать в Варшаву к Михаилу Петровичу, только вам я доверю доставить столь важные сведения. А они пусть решают, как действовать дальше в Сейме.
Белов молча кивнул и даже не повел бровью, ничем не выдав своего нежелания возвращаться в Польшу: теперь для него дело было на первом месте.
- Отобедайте с нами, - предложил Чернышев, - и отдохните пару дней.
- Благодарю, но я не устал, отправлюсь в Варшаву завтра утром, - ответил Саша, но его голос почему-то не звучал так бодро, как прежде.
За обедом беседу поддерживали только мужчины, Марфа Ивановна, всегда такая общительная, молчала и даже не смотрела в сторону Белова. Саша прекрасно понимал изменившегося отношения к своей персоне, но предпочел не замечать этого, продолжая свой рассказ о Кенегсберге, как ни в чем не бывало. После обеда, в какой-то момент Петр Григорьевич был вызван своим помощником:
- Александр Федорович, я не прощаюсь, скоро вернусь. Марфа Ивановна, голубушка, развлеките гостя, пожалуйста, - Марфа Ивановна с обидой посмотрела на молодого человека:
- Я вижу, что вы быстро утешились, все мужчины одинаковы, для вас ваша политика важнее всего на свете.
Александра вовсе не задели слова женщины, и он мягко ей улыбнулся:
- Достопочтимая Марфа Ивановна, право, не понимаю, чем я вызвал ваш гнев…
- Ах, вы понимаете? – женщина резко встала, подошла к секретеру и вытащила какие-то бумаги, похожие на письмо, - Вот! Это мне прислала моя родственница, буквально 2 дня назад! Она настоятельница в монастыре и у нее весной гостила Анастасия, - при упоминании ее имени Белов невольно вздрогнул, так глубоко все еще отзывалось в его душе упоминание Ягужинской. Марфа Ивановна подошла к молодому человеку и потрясла письмом перед ним, - Вот тут она пишет в каком состоянии Анастасия приехала, что она вся в сомнениях по поводу своего замужества. И знаете, что? Она упоминала ваше имя, вот: Анастасия тоскует по некоему Александру, но я убедила ее… так, это не важно. Вы понимаете, тоскует! А вам важнее ваши шпионы!
- Но, чего вы от меня хотите! – воскликнул Белов, - Как я должен понять Анастасию, которая согласилась на брак с другим человеком!
- Марфа Ивановна, голубушка, ну что же вы напали на нашего гостя! – на выручку Белову очень вовремя пришел хозяин дома, - Давайте дадим Александру Федоровичу отдохнуть с дороги и не будем ему досаждать.
- Ах, вот как вы это называете! – У женщины на лице навернулись слезы, - Что же, простите меня великодушно! – она прижала письмо к груди и направилась к выходу из комнат.
- Марфа Ивановна, я право, - Саша окончательно смутился от всей сцены, но Чернышев придержал его за руку:
- Не обращайте внимания, моя жена очень впечатлительная натура и беспокоится об Анастасии Павловне, их общая родственница что-то там написала, не обращайте внимание, ничего такого, поверьте.
Белову вдруг захотелось поговорить с Марфой Ивановной, попросить прочитать письмо про Анастасию, но он подавил этот порыв: это всего лишь слова на бумаге, и они больше ничего не значили.
На следующий день Белов вновь отправился в путь, он возвращался в Варшаву.