К 250-летнему юбилею восшествия на российский престол Екатерины Алексеевны (принцессы Фике), вчера «Российская газета» опубликовала статью.
-----
http://www.rg.ru/2012/09/20/ekaterina.html Фике Великая 250 лет назад, отправив мужа на тот свет, Екатерина стала правительницей России - на 34 года
Игорь Вирабов 
В 1793 году у Клушина произвели обыск. Клушин, бывший мелкий чиновник, бедный дворянин, сдружился с баснописцем Крыловым, пописывал комедии и слабые надежды подавал. Искали у него сомнительную поэму "Горлицы", не нашли - "вольнодумец" Клушин вовремя ее "изодрал". И литература не пострадала, и Клушин спасся.
Раз так - Клушин радостно настрочил Екатерине II лично: а может, и за границу учиться пошлете? Послали: дали Клушину денег, сколько просил, - езжай, авось, поумнеешь.
Неблагодарный Клушин хмыкнул, съязвил: "Когда Екатерине можно Проникнуть внутренность людей, Увидь то, что в в душе моей", - и был таков.
Но добрался Клушин лишь до Ревеля (Таллина): деньги как-то сами собой пропились-проигрались-профукались. С учебой не вышло - но Клушин не промах, ловко женился на ревельской баронессе Марии-Елене и махнул с ней к брату в Орел… Чем же кончился сей клушинский кунштюк? Про деньги казенные никто и не вспомнил: из казны и побольше в никуда утекало. Зато Клушин прокашлялся и стал цензором, и весь остаток жизни ловил чужие вольномыслия, притом, успешно. Как-то так сложилось.
К чему здесь эта ридикюльная история? А к тому, что она выпуклая и характерная. Ну что нам Клушин - таких клушиных в жизни пруд пруди. Вчера вольтерьянец - завтра консерватор. Тут сам обмишурился - там другого объегорил. Помечтал - остепенился. Клушины маленькие, что с них взять. Тут вон целые страны, тут люди вон какие большие выделывают кульбиты покруче! Целый век - восемнадцатый - был веком немыслимых взлетов-поворотов-переломов. Циники оказывались наивными, просветители коварными. Предательства свои смывали с рук легко, иллюзии стряхивали, как пудру с париков.
Век философский, галантный, кровавый и веселый - и надо всем этим безумием тридцать четыре года, с 1762 по 1796, старела красотка, начинавшая когда-то с мыслей вольтерьянских, - и пришедшая к тому, что общему благу от вольтерьянства только вред.
Одно из ярких ее воспоминаний: на маскараде у свекрови, императрицы Елизаветы, танцуя полонез, она упала и очутилась под юбкой у переодетого в платье камер-юнкера. И восторги будущей Фелицы вдруг аукнулись в строчках поэта-хулигана Баркова - "Зефир прохладный начал дуть под юбки бабам и девицам"… Атмосфера века - Ломоносов с Барковым, Державин с Крыловым шинковались вперемешку.
Красотку в детстве звали по-свойски принцессой Фике. В 14 лет София Фредерика Августа Ангальт Цербстская приехала в Россию, где ее познакомили с будущим мужем. Потом он станет императором Петром III, потом она его зверски прикончит (с помощью крепких гвардейцев, конечно). Прожив в России 18 лет, она сама стала императрицей - Екатериной II. Или Екатериной Великой.
Начинала Екатерина с пяти пунктов правления (важных для устройства всеобщего блага) - а годы спустя признала, что главнее все же три латинских "с": "обстоятельства, конъюнктуры и их сопряжения" (circonstances, conjectures et conjonctures). Так жизнь складывается: хочешь, как лучше - получается, как получается. У Екатерины, надо признать, получалось отменно: холодность и пылкость она дозировала, ловко выруливая всей страной из немыслимых ситуаций. Но по сей день нетрудно наткнуться на историков, озабоченных подсчетом: а насколько все же - великая? Справедливо ли историей поставлены оценки? Ответы у каждого свои.
Первая странность - про мужа Екатерины. Все, что известно про Петра III, главным образом, - с ее слов. Их остальные, как сговорились, лишь перепевают. Из россыпи анекдотов следует, что Петр был глуп, много пил, играл в солдатиков, не любил русский народ, а любил лишь голштинских гвардейцев. Может, конечно, так и было. Но… Вот загадка: из первого манифеста Петра ("О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству") Екатерина потом почти слово в слово составит свою "Грамоту на права, вольности и преимущества…". Указ Петра о секуляризации (изъятии, проще говоря) церковных и монастырских земель - Екатерина, выждав пару лет и осмотревшись, выполняет всеми силами. И внешнеполитический курс Петра - в сторону Пруссии - Екатерина старательно продолжает… Кое-что проясняет ее соратница Дашкова: Петр, мол, сам виноват, подталкивал к перевороту своей нелюбовью к элите (а это посерьезней нелюбви к народу). Не очень гибок - это ясно. Но - совершенный идиот? Это вряд ли…
Был, правда, нюанс, которого не обходит ни один историк, - но он скорее из области психологии и физиологии семейных отношений. Кто ж не слышал про то, насколько эта область была Екатерине важна? Бог с ними, с пересудами и сплетнями, но факт - что уязвленная Екатерина вдруг кинулась с какого-то момента мериться с Петром числом фаворитов-фавориток. И остановиться уже не могла до конца жизни - и отношения эти ее интересны как раз тем, что реально отражались на ходе истории. Их просто трудно зачастую обойти - вертикаль власти у Екатерины (не у нее первой, кстати) держалась на фаворитах, становившихся фигурами значительнейшими в политической, экономической, всякой жизни страны.
Все переплеталось, прямо или косвенно, державные страсти часто вытекали из страстей альковных: фавориты получали чины, состояния, возглавляли войска и влияли на судьбы народов. Екатерина держала спину прямо - но по сути, при неимоверном количестве мужчин, оставалась одинокой и по-бабьи несчастливой. Вчитаешься в калейдоскоп воспоминаний современников - ее прям даже жаль. Фавориты извлекали выгоды и отваливались. А она… Какая-то фраза вдруг, не напыщенная, а человечная (от старого знакомца, вернувшегося из Европы): "Как вы похорошели!" - и она, оказыватся, счастлива. Трогательно, согласитесь, - хотя упаси боже увидеть в ней такую понятную простушку. Она была тоньше, сложнее, хитроумней и изворотливей, чем можно вдруг подумать. А иначе - не просидела бы столько на троне. Иначе - не считались бы с ней и с ее империей так, как ни с кем в Европе.
Сантименты сантиментами, а Екатерина всегда знала, что делает и чего ради. Переписывалась с Дидро и Вольтером - это правда. Но польза от этого была очевидна: слава о ее просвещенности ползла неумолимо. Концептуальный ее "Наказ", зевая, слушали депутаты Уложенного собрания. Толку от депутатов оказалось мало, работы над законами никакой. Обсуждали, как правильней называть Екатерину: Великой? Премудрой? Матерью Отечества? Она в бешенстве: ну вас же посадили тут "составлять законы, а не заниматься моей анатомией"! Бесполезно - собрание и распустили в итоге. Зато! Зато во Франции ее "Наказ" запрещали! Она - запрещенный автор! На нее с надеждой смотрит просвещенный мир!
Мир, правда, и тогда был лукав, не всегда говорит, что думает, - но и Екатерина не лыком шита.
Сколько стоили госказнее ее фавориты Вот траты императрицы (без учета других доходов) лишь на десяток из множества ее "любимцев" - по подсчетам историка Валишевского. Для наглядности - в начале ее царствования доходы госказны исчислялись 16 миллионами, она попыталась немного навести порядок - тут же оказалось 28 миллионов…
1. Потемкин - 50 миллионов.
2. Все братья Орловы - 17 миллионов.
3. Ланской - 7 млн 260 тысяч.
4. Братья Зубовы - 3,5 миллиона.
5. Зорин - 1млн 420 тыс.
6. Завадовский - 1 млн 380 тыс.
7. Васильчиков - 1 млн 100 тыс.
8. Корсаков - 920 тысяч.
9. Мамонов - 880 тысяч.
10. Ермолов - 550 тысяч.
Почему все же Екатерине не удалось многое, почему оказалось просто несбыточным? Прежде всего - хронология времен ее царствования просто чудовищна. То повальная чума, то эпидемия оспы, все это с бунтами и резней. Архиепископа, запретившего во время эпидемии целовать чудотворную икону, толпа растерзала зверски - и это в Москве. Она берет "гуманизмом" - наказывает немногих, зато организует раздачу продовольствия и срочно разворачивает сеть лечебниц… Но следом - один за другим - страшное количество самозванцев и заговорщиков - тень Петра III преследует ее беспрерывно. Одного "Петра III" в Черногории даже назначили правителем (через семь лет его зарезал неизвестный). Апофеоз - Пугачев, развязавший просто жуткую гражданскую войну. Все это параллельно с внешними войнами - то с турками, то с кем-то еще. Одного "гуманизма" тут явно нехватало: Пугачеву голову с плеч, среди турков ради необходимого мира она советует найти правильных людей и подкупить.
Тайная канцелярия ее работает вовсю, в Европе русских шпионов не меньше, чем в России французских, английских или прусских. Известны явные успехи Екатерины на внешнеполитическом фронте - Крым, Грузия, Калмыкия, раздел совместно с союзниками Речи Посполитой. Но при этом… На кого всерьез опереться в своем государстве - ради преобразований, ради вольтерьянского "блага народа", не очень-то ясно.
Элиты? Еще великой княгиней она насмотрелась: внешнеполитический курс страны легко меняется - скажем, когда вице-канцлеру Воронцову Людовик XV дарит мебельный гарнитур маркизы де Помпадур. Или Панин ищет во Франции рынки сбыта своей табачной продукции… Став императрицей, она столкнулась как-то с махинациями банкира Сутерланда, - оказалось, в растратах виновны все высшие сановники, фавориты и сын Екатерины Павел Петрович… Дело быстро замяли, за жуликов и воров заплатила та же госказна. Банкир, правда, повесился. Но это бывает.
Вышел сановник в отставку, наворовался - уезжает чаще всего в Европу: это и тогда так было. У них от этой России и тогда была изжога. На кого ей было тут опереться - если предположить, что ее это заботило всерьез?
И нравы дворянства пожиже были оригинальны. Современники вспоминают, на многих дорогах натурально разбойничали как раз дворянские банды (среди таковых был, кстати, и один предок поэта Тютчева). С теми же, кто пообразованней и поприличней, - другая беда: они вдруг помешались на обществах "франкмасонов". Отсюда пошло, кстати, у нас словечко "фармазоны". В Пруссии арестовали главу Общества иллюминатов - а у того программа повсеместных госпереворотов путем изменения общественных настроений. Прусский король в ужасе предупреждает коллег. В Швеции убивают короля. Во Франции революция. Бульон закипает, Екатерина, поначалу хихикавшая - что за дураки, мол, эти масоны (даже комедии про них сама писала), - теперь вдруг озадачилась всерьез.
А тут еще Радищев с "Путешествием из Петербурга в Москву" - намекает ей на того самого Мармонтеля, чей роман "Велизарий" она использовала по молодости в своем мечтательном "Наказе". Теперь она говорит: это, мол, он нахватался французской заразы. Радищева посадили.
А тут еще Новиков, которым ее попрекают по сей день. Когда-то он помогал участникам переворота прикончить Петра. Потом Екатерина даже помогала ему - а он вдруг возглавил российских масонов и написал аж шесть рассказиков про "старую похотливую женщину", которой все кажется, что "молодые по-прежнему ею пленяются". С чего бы вдруг? Как раз в день, когда Екатерине пришло сообщение о французе, прибывшем с целью покушения, она распорядилась Новикова арестовать. Главное, что беспокоило ее и чего Новиков не отрицал, - в тайные ложи он привлек и наследника, Павла Петровича. С чего бы вдруг? Разговоры о "масонских заговорах" мне часто кажутся безумными - но тут и авторитетные историки, среди них Тихонравов, Эйдельман, уверяют, что заговор-то явно назревал и Екатерина это чувствовала. Так что "нервозность" ее можно понять.
Это она еще не знала, как драгоценный Вольтер радостно писал другим своим адресатам о "семенах будущей революции": "Вот будет славное крошево!" Впрочем, и не читая этого, на Вольтера она уже полагаться не думала - к концу своего века.
Внука Александра она мечтала посадить на трон, оттеснив не любившего ее Павла. Но и Александр ей врал, как врал и отцу, которого потом в свою очередь укокошил (руками гвардейцев, конечно).
Она была в зените славы. И без единой надежной опоры. "Надо бы послать всех к черту", - пишет она, когда не удаются попытки спасти Людовика XVI с Марией-Антуанеттой. А может, и не только по этому поводу.
Эпитеты для возлюбленного Потемкина Н. Эйдельман выписал из 419 писем и записок Екатерины - как она называла любимчика, с которым - некоторые уверяют - даже обвенчалась:
Миленка, Голубчик, Сердце мое, Милуша, Красавец мой, Гришенок, Батя, Батинка, Душа милая, Милой дружочек, Князюшка, Гришатка, Миленкая милюшинка, Князинка батюшка, Душенок мой, Мой дорогой друг и супруг, Мамурка, Генерал, Шалун, Милуша милая Гришифишичка, Драгия сладкия губки, Мой золотой фазан, Душа моя милая, бесценная и беспримерная, Незакатное солнце и др.
Державин, уставший от мишуры вокруг "богоподобной царевны Киргиз-Кайсацкия орды", теперь вздыхал: "Души моей покою Желаю только я". Немного погодя Пушкин напишет, как "все было продажно. Развратная государыня развратила свое государство". Пушкину видней. Но… с расстояния в два с лишним века Екатерина и ее время все же гипнотизирует необыкновенно. И витиеватыми "Рымникскими", "Таврическими", "Задунайскими" титулами полководцев. И застрявшими в сознании потомков и в языке Салтычихами, архаровцами, потемкинскими деревнями. И этой особой густой атмосферой, из которой по сей день рождаются мифы…
… Про тайну русской "мадам Корф" - по паспорту которой пыталась бежать от гильотины Мария-Антуанетта (и про то, кстати, как потом все архивы Бастилии вывез в Петербург российский дипломат).
… Про графа Резанова (которого приметила когда-то Екатерина) с американской возлюбленной Кончитой.
… Про легенду о тайной встрече Екатерины с Вольтером, ставшую сюжетом для Аксенова в его "Вольтерьянцах и вольтерьянках".
Что ни говори, мелкие времена не родят такие яркие мифы. А где мифы великие - там императрица под стать. И до нее, и после - кругом те же ненасытные казнокрады, те же говорливые "вольтерьянцы", те же Клушины, та же "чернь" (от которой теперь скорее хотят "освободиться"). Та же страна, полюбившаяся принцессе Фике - где стояло, там все и стоит. Что тут скажешь? Так выпьем же за то, чтоб и впредь все стояло.
Фото: РИА Новости
Опубликовано в РГ (Неделя) N5890 от 20 сентября 2012 г.
-----
Статья хорошая, но я бы от себя хотела сделать необходимые пояснения. Хоть Екатерина Вторая и была императрица и самодержица всероссийская, не стоит сильно преувеличивать её власть. Тем более в век дворцовых переворотов, когда положение государей на троне было столь ненадежно. Все зависит от окружения монарха. И поэтому понятно, что Петр III, подписывая весьма передовые и здравые указы, руководствовался не столько своим умом, сколько удостоверял своею монаршей подписью уже заготовленные проекты, выгодные в первую очередь российской аристократии. Вот в этом отношении (и, пожалуй, только в этом) весьма интересен фильм «Государыня и разбойник» (реж. Е. Толдонова, 2009). Там в основном размышления Екатерины о свободе и власти в России. Даже императрица Екатерина Великая не была свободна в своих решениях.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума